Лесная земляника - Страница 24

Шейн немедленно прыгнул Джону на живот и перекатился ближе к спинке дивана. Руки у него были теплые, глаза сияли, а темные вихры пахли воробьиными крыльями… Шейн и был похож на воробья, маленького, крепенького воробушка.

— Ну так что мы сегодня будем делать, мастер Шейн? Дождь идет?

— Ага.

— Тогда велосипед придется отложить на время.

— Джон…

— Ау?

— А можно мне сходить и посмотлеть на ИСКАВАТОЙ?

— Секундочку, это что ж у нас такое… А! Экскаватор! Ну конечно. После завтрака наденем новые куртки и отправимся смотреть. А потом ты немножко поиграешь один, то есть с Байкером, мы с Ма поговорим, а потом я поеду в гостиницу…

— Зачем это?

— Ну… мне же надо где-то жить.

— Так и живи тут. У нас там есть еще одна комната, навейху, просто мы в нее не ходим. Нас же двое. Тепей будет тлое.

— Друг мой, а что бы нам придумать с буквой «р»? Помнится, в детстве меня отлично научили, благодаря одному стишку. Хочешь научиться?

— Ага. Я уже большой. Пола.

— Пора, конечно.

— Останешься?

— Ну… я не думаю, что Ма согласится…

— Только если тебе самому здесь удобно… У нас ведь довольно убого.

Майра стояла в дверях комнаты, подпирая косяк двери. Сегодня на ней были потертые голубые джинсы с дырками на коленях и тонкий черный шерстяной пуловер. Рукава она закатала до локтей, волосы заплела в две небрежные косы и теперь выглядела совсем девчонкой. Очень хорошенькой девчонкой. Джон тоже как-то сразу начал чувствовать себя мальчишкой…

Он смущенно сел в постели, подтянул одеяло вместе с Шейном.

— Я не думаю, что это удобно для вас с Шейном, только и всего. До деревни недалеко, гостиница там есть…

— «Лев и Единорог» славится жесткостью своих кроватей и своеобразным отношением к холестерину. Там готовят на свином сале. Все, включая шоколадный торт. Кроме того, там клопы.

— Майра…

— Ты ведь говорил, что собираешься переехать в большой дом, как только отремонтируют хоть одну комнату. Потом собирался временно переселить туда и нас. Так почему же тебе не принять наше приглашение? Или…

В зеленых глазах мелькнула горькая усмешка. Джон торопливо замахал рукой.

— Я вовсе не сноб и не ханжа, Майра, если ты опять намекаешь на это.

― Я не намекаю на это. Может быть, ты волнуешься не о моей, а о своей репутации?

― Знаешь, что? Змея ты, вот что.

― Ну и хорошо. Значит, никаких доводов «против» у тебя нет. А комната наверху и правда есть. Она вполне ничего, только пыль вытереть. Кровать там плохая, но можно перевезти из большого дома кушетку.

― Отлично! Слушай, мы с Шейном хотели пойти посмотреть на стройку, можно?

― Конечно. Он любит всякие строительные машины. Я-то в них не сильно разбираюсь, но мистер Гибсон привез ему из Лондона книжку.

― Майра…

― Да, Джон?

― А потом мы поговорим, хорошо?

Она прикусила нижнюю губу, ответила не сразу.

― Может, не надо? Все ведь устроилось…

― Надо. Ты опять скажешь, что я сноб, но я должен выяснить, что за дела здесь творятся от моего имени.

― Хорошо. Одевайся. Умывальник и клозет у нас на заднем дворе. Немного холодновато, зато бодрит. Завтрак через десять минут. Шейн, одеваться. И чистить зубы.

― Я уже.

― Да? И чем же ты их чистил? Щетка сухая, как песок Сахары.

― Ну ладно, ладно. Иду.

* * *

Они позавтракали на кухне, смеясь и болтая так весело и непринужденно, словно и впрямь были одной семьей. Потом Джон и Шейн облачились в новые утепленные дождевики и резиновые сапоги, взяли с собой корзинку с бутербродами, орехами и яблоками и отправились на стройплощадку. Майра стояла на крыльце и махала им рукой. Байкер увязался с ними.

Джон шел, бережно сжимая маленькую ручку Шейна в своей, и с улыбкой слушал обстоятельный рассказ обо всех здешних чудесах. В голове при этом крутились всякие мысли, в основном очень приятные и спокойные. Джон представлял себе, как расцветет Мейденхед летом и как они с Шейном будут гонять на велосипеде, а потом опробуют лодку…

О том, что мальчик и Майра не являются его семьей, Джон Фарлоу не думал. Они так быстро и так естественно вошли в его жизнь, так мгновенно согрели его уже начинающее черстветь сердце, что сегодня утром он и не мыслил себе жизни без них.

Байкер проявил неожиданное малодушие, слегка убоявшись рычащих механизмов. Он уселся на сырую землю под большим кустом боярышника и взволнованно свесил язык набок. Весь его вид говорил: мне и отсюда все прекрасно видно, и если что — я спасу вас от железного чудища ценой собственной жизни, но туда без нужды не сунусь. От этой вони нос может ОСЛЕПНУТЬ!

Могучий викинг Снорри Олафсенссен приветствовал Джона величавым поклоном, а слегка оробевшему Шейну осторожно пожал руку. После нескольких, довольно бестолковых, вопросов о ходе строительных работ Джон замолчал, и тогда Шейн и викинг его удивили. Великан бережно подхватил малыша — и хохочущий Шейн в мгновение ока оказался у него на плече. После этого они пошли по площадке. Снорри гулко рокотал, показывая рукой в монтажной рукавице то на яркий оранжевый грейдер, то на сложенные аккуратными штабелями леса, а Шейн внимательно слушал его и важно кивал, иногда задавая вопросы и неизменно получая на них обстоятельный и подробный ответ. Джон плелся сзади, невольно ревнуя и досадуя, что гигант-прораб так быстро завладел вниманием мальчика.

Когда экскурсия окончилась, Шейн церемонно поблагодарил «мистела Олафснснснсн… са» за исключительно интересный рассказ, а растроганный викинг — зрелище не для слабых натур — в ответ на это позволил Шейну немного посидеть в кабине грейдера и подергать разные рычаги. Ключ зажигания, разумеется, был предварительно вынут.