Лесная земляника - Страница 14

Как ни странно, Клэр внезапно успокоилась. Краска вернулась на лицо, руки расслабились — Клэр Дэвис вполне овладела собой.

— Джон, ты даже не представляешь, какую рану ты мне нанес своими словами. Неужели я похожа на пошлую охотницу за титулом? Ты прав, папа всегда мечтал об этом, но разве мало у стариков причуд? И разве ты единственный граф в Англии? Если бы я так уж мечтала о титуле, почему же не вышла замуж еще за кого-нибудь?

Ведь ты мне нравился с детства, Джон, разве ты этого не замечал? Я была влюблена в тебя, и мне казалось, что и ты ко мне неравнодушен. В разлуке я поняла, насколько крепко мое чувство к тебе, я поехала в Америку, бросив все, наплевав на собственную гордость. Я хотела только одного: увидеть тебя и понять, нужна ли я тебе.

Разве я от тебя чего-то требовала? Клянчила подарки? Разве настаивала на свадьбе? Ты сам дал понять, что хочешь близости, и я поверила, что нужна тебе. Джон, Джон, ты разбил мне сердце! Я пренебрегла самым дорогим, что есть у девушки — собственным добрым именем, честью, я жила с тобой на правах любовницы и никогда ничего не требовала…

Клэр прерывисто вздохнула и закрыла лицо ладонями. Джон мрачно смотрел на нее. Вообще-то, если не знать Клэр так хорошо, как знает ее он, легко купиться. В принципе-то ни одного слова неправды, другой вопрос, под каким соусом подать правду?

Он еще ожесточеннее потер лицо руками и спокойно произнес:

— Что ж, я готов извиниться, Клэр. Если я обидел тебя несправедливым подозрением, упреками, несдержанностью — извини меня. Не будем ссориться. Если я ошибся, и ты действительно любишь меня и хочешь быть со мной — что ж, прими мое решение. Я собираюсь восстановить поместье Мейденхед и жить там… со своей семьей. Если ты станешь моей женой ― значит, с тобой.

Клэр отняла руки от абсолютно сухих глаз и испытующе взглянула на своего жениха. Внутренний калькулятор мгновенно произвел необходимые расчеты. Клэр Дэвис знала, когда нужно отступить.

— Хорошо. Это твое поместье и твое решение. Я готова повиноваться своему… мужу. С твоего позволения, я возьму на себя часть забот. То, что касается бумаг, местных властей — я ведь все-таки родом из тех мест. Думаю, папа тоже сможет помочь.

— Хорошо. Теперь, с твоего позволения, я приму горячий душ и переоденусь. Увидимся внизу, за завтраком.

— До встречи, милый.

Она нежно поцеловала его в щеку и выплыла из номера. Джон запер дверь и скривился, как от зубной боли. Как бы выкрасть у Клэр эти жуткие духи? Этот запах буквально сбивает с ног, особенно после такой ночи…

Стоя под душем, он неожиданно вспомнил другой аромат, похожий на запах лесной земляники — терпкий и нежный, свежий и возбуждающий… возбуждающий до такой степени, что пришлось срочно перейти на холодную воду.

* * *

Майра безуспешно пыталась открыть глаза. После ночных рыданий они превратились в щелочки, сквозь которые едва брезжил свет.

Она заснула на диване, в обнимку с Байкером, но сейчас пес ушел, и было холодновато. Вставать, впрочем, тоже не хотелось. Ничего не хотелось. Даже жить.

Топ-шлеп-топ, топ-топ-шлеп… Осторожные шаги на лестнице, сосредоточенное пыхтение все ближе, ближе, совсем рядом. Майра почувствовала, что улыбка против ее воли растягивает уголки губ, и поспешно притворилась спящей.

Шейн некоторое время сосредоточенно изучал ее лицо, внимательно глядя, не моргнет ли Ма. Не моргнула. Шейн важно кивнул сам себе и осторожно направился к двери. Майра осторожно приподняла голову и, уже не скрывая улыбки, стала наблюдать за мальчиком.

Шейн деловито влез в резиновые сапоги, кочергой поддел куртку, висящую на вешалке, нахлобучил шапку и натянул перчатки. Он одевался сам лет с трех. Самостоятельный вырос мужчина.

Холодный воздух ворвался в приоткрытую дверь, потом она закрылась. Маневр бегства был произведен с блеском. Майра вытянулась на диване и улыбнулась уже открыто.

За мальчика она нисколько не волновалась — ведь с ним вместе был Байкер, а это гарантировало полную безопасность на триста процентов. Можно еще немного полежать, потом спокойно приготовить завтрак, подогреть в духовке булочки и в самую последнюю очередь налить в миску похлебки Байкеру. В последнюю — потому что пес слышал звяканье миски с любого расстояния и сразу же несся к дому, не забывая при этом тянуть за собой упирающегося Шейна. Майра проводила десятки экспериментов, обматывая миску полотенцем, наливая еду на втором этаже — все было бесполезно. После своих хозяев Байкер больше всего на свете любил есть.

Девушка поднялась с дивана, потянулась, пошла к окну и несколько минут любовалась самым прекрасным в мире зрелищем — Шейн в резиновых сапогах шлепает по громадной луже, деловито измеряя лопаткой ее глубину. Настроение стремительно улучшалось, и вскоре Майра уже напевала какой-то бессвязно-ритмичный мотивчик, взбивая яйца для омлета и улыбаясь своим мыслям.

* * *

Она ни разу в жизни не пожалела о принятом решении. И ни разу за все эти годы не пожелала иного. Хотя первое время приходилось трудновато.

Лорд Уоррен был бездетным холостяком, но детей любил всю жизнь. Именно у него на руках успокаивался заходившийся криком крошечный Шейн, пока очумевшая от детского крика Майра торопливо готовила молочную смесь на кухне. Посуда сыпалась из рук, вода то оказывалась слишком горячей — и смесь сворачивалась, то холодной — и смесь не размешивалась. Потом оказывалось, что нет ни одной сухой чистой пеленки, и лорд Уоррен спешно сушил только что выстиранные перед камином. Потом еще что-нибудь…